Ученые создали первую базу данных движений глаз при чтении на русском языке. Результаты выложены в открытый доступ, их могут использовать не только в лингвистике, но и, например, для диагностики и коррекции болезней, связанных с нарушениями речи. Исследование опубликовано в журнале Behavior Research Methods.

При чтении глаза делают своеобразные скачки от слова к слову с короткими, около 220 мс, остановками. Во время таких остановок человек обрабатывает информацию, которую видит. Если слово короткое или предсказуемое, глаз распознает его с помощью бокового зрения. В алфавитных языках примерно 30% слов не фиксируются при чтении напрямую. Интересно, что в разных языках чтение предложений с одним и тем же смыслом занимает одинаковое время. Но, например, тексты на финском требуют много коротких фиксаций, а при чтении на китайском фиксаций меньше, но они длинные.

Согласно последним психолингвистическим исследованиям, у процесса чтения на разных языках нет принципиальных различий. Тем не менее ученым интересны особенности, характерные для того или иного языка. Специфику движения глаз при чтении на русском раньше никто не изучал.

«До сих пор о чтении на русском языке ничего известно не было, хотя это шестой язык в мире по численности говорящих. Поэтому мы сделали эту базовую, но нужную работу: взяли коллекцию разных предложений из существующих текстов и записали, как носители русского языка их читают, — рассказывает один из авторов исследования Анна Лауринавичюте, научный сотрудник Высшей школы экономики. — Это опора для сравнения, с одной стороны, с другими языками, а с другой — с детьми, которые только учатся читать; пожилыми людьми; пациентами с афазией (нарушения речи из-за инсульта или травмы головы); билингвами и носителями русского жестового языка».

Для эксперимента исследователи использовали установку, регистрирующую 1000 измерений движения глаз в секунду. 96 испытуемых читали один и тот же набор предложений, случайным образом выбранных из Национального корпуса русского языка. Это самая представительная электронная база текстов на русском языке, используемая лингвистами. Ученым было важно пронаблюдать, как меняется скорость чтения в зависимости от особенностей слова. Поэтому в предложениях было отмечено ударение, часть речи, многозначность, частотность употребления, длина и предсказуемость слов.

Также базу данных можно использовать для изучения особенностей восприятия информации, характерных для разных языков. Например, полученные результаты подтверждают гипотезу, что глаголы читаются медленнее, чем существительные. Причем в этом конкретном случае причина не в длине слов, их предсказуемости или других параметрах. Если при чтении существительного нужно только соотнести слово и предмет, то при чтении глаголов все сложнее. Во-первых, нужно понять, какое действие обозначает это слово. Во-вторых, вспомнить, кто или что это действие совершает. В-третьих, определить, есть ли у этого действия объект, и если да, то в какой именно падежной форме его употребляют.

Данные о движении глаз имеют большой потенциал использования. Зная, как обрабатывает информацию здоровый человек, можно создать систему диагностики и коррекции дислексии, а также восстановления речи после травм головы. Еще одно направление — определение уровня владения русским языком по движениям глаз при чтении. Такие проекты уже ведут зарубежные лингвисты.

Текст: пресс-служба ВШЭ

Источник

Исследователи открыли новый тип клеток, получивших название «нейроны шиповника». Они относятся к тормозным нейронам и, возможно, специфичны для людей и приматов. Новое исследование опубликовано на днях в журнале Nature Neuroscience.

Новый тип клеток в головном мозге человека, который раньше не встречался в мозге мышей или каких-либо других хорошо изученных лабораторных животных, нашла исследовательская команда Эда Лейна (Ed Lein) и Габора Тамаса (Gábor Tamás), нейробиолога из Сегедского университета в Венгрии.

Эти клетки плотно обволакивают каждый аксон, закручиваясь вокруг центра. Они напоминают плод шиповника после опадания лепестков цветка – отсюда и название. Возможно, такие нейроны встречаются не только в человеческом мозге, но то, что у грызунов их не обнаруживали, позволяет добавить их в коротких список специализированных нейронов, присутствующих только у человека или приматов. Хотя пока что до конца функция клеток не понятна, их отнесли к тормозным интернейронам, которые вырабатывают в качестве нейромедиатора гамма-аминомасляную кислоту.

 «Чрезвычайно сложно смоделировать заболевания головного мозга человека на лабораторных животных – и отсутствие открытых нами нейронов у мышей тому доказательство», – объясняет Тамас.

Союз двух подходов

Материалом для исследования послужили образцы тканей мозга двух мужчин, умерших в возрасте 50 лет. Исследователи взяли пробы из верхнего слоя 1 коры средней теменной извилины головного мозга. Кора мозга ответственна за сознание и ряд других функций, специфичных для человека. Стоит отметить, что в сравнении с другими животными она имеет больший размер относительно тела человека.

«Это самая сложноустроенная часть головного мозга человека — и, возможно, вообще самая сложная система в природе», — объясняет Лейн.

Венгерские исследователи использовали классическую методику в нейробиологии: комбинацию детального анализа формы клеток и её электрических свойств. Команда Лейна занималась поиском последовательности генов, ответственной за дифференциацию этих клеток и за их отличие от нейронов других животных.

Команда из Института Аллена работала в сотрудничестве с Институтом Дж. Крейга Вентера. Они выяснили, что профиль генной экспрессии, присутствующий у «нейронов шиповника», уникален и не встречается в мозге мышей. Исследователи из Сегедского института обнаружили, что эти нейроны образуют связи и с пирамидными нейронами, расположенными в другой части коры головного мозга.

«Нейроны шиповника» связываются только с одной специфичной частью другой клетки. Это позволяет предположить, что они контролируют информационный поток весьма определённым образом.

«Если сравнить эти нейроны с тормозной системой автомобиля, то они позволяют вам остановиться только в одной конкретной точке, например, только у продуктового магазина, — объясняет Тамас. —  К тому же присутствует она не у всех животных. И тормозная система этих нейронов работает там, где системы остальных клеток не работают».

Понять, какую роль играют «нейроны шиповника» в патогенезе заболеваний головного мозга и где ещё их можно обнаружить – следующий этап исследования. Тот факт, что такие нейроны не найдены у грызунов – ещё один аргумент в пользу того, что мыши не являются идеальным объектом исследования, особенно когда речь заходит о неврологических заболеваниях, хотя специфичность этих нейронов для человеческого мозга ещё только предстоит доказать.

«Работу большинства органов можно смоделировать на животных, — говорит Тамас. — Но возможности и функционал нашего мозга выделяют нас из остального мира животных. Это и делает нас людьми. Человек — наисложнейший представитель животного мира».

Подробнее о том, как устроены основные элементы головного мозга, нейроны, вы можете из нашей специальной статьи цикла «Нейронауки для всех».

Текст: Анна Морозова

Источник

Поражение клетки вирусом бешенства происходит за счет того, что он перемещается от нервного окончания в тело нейрона, где происходит его размножение. Но по сравнению с другими вирусами, «бьющими» по нервным клеткам, вирус бешенства двигается иначе, и его перемещение можно заблокировать препаратом, которым лечат амёбиаз. Именно к такому выводу пришли исследователи из Университета Принстона, о чем рассказали в издании PLoS Pathogens.

 Большинство вирусов поражает нервную систему случайно и только на фоне подавленной иммунной системы, но клеточный цикл некоторых нейротропных вирусов включает поражение нейронов и при нормальном функционировании иммунной системы. Заражение бешенством происходит при нападении инфицированного животного: вирус попадает со слюной в мышечную ткань здорового хозяина, а оттуда – в мотонейроны. Он перемещается с окончания мотонейрона на его тело по длинному аксону, и уже оттуда попадает в центральную нервную систему, далее в слюнные железы и может вновь передаваться новому хозяину. Хотя случаи инфицирования человека достаточно редки, согласно данным Центров по контролю и профилактике заболеваний США, вирус убивает более 59 тысяч человек ежегодно.

Вирусы простого герпеса, относящиеся к α-герпесвирусам, тоже поражают окончания периферического нерва и попадают в тело нейрона по аксону, где и обитают в течение всей жизни хозяина.

«Перенос вируса в тело нейрона представляет собой активный транспорт, осуществляющийся за счёт двигательных белков нейрона и микротрубочек, — объясняет Линн Энквист (Lynn W. Enquist), профессор молекулярной биологии в Университете Принстона и в Принстонском Институте нейробиологии, ведущий автор исследования. — Инфицирование происходит из-за вирусных частиц, которые вовлекаются в аксонный транспорт».

Энквист и его коллеги ранее выяснили, что α-герпесвирусы стимулируют синтез белков в поражённых окончаниях нейронов, таким образом изменяя работу нейрональных транспортных систем. Препараты, останавливающие (ингибирующие) синтез белка, могут блокировать перенос вируса в тело нейрона. Этим же свойством обладают интерфероны.

В своей работе учёные выяснили, как вирус бешенства включается в работу транспортных систем нейрона. Исследователи заражали нейроны вирулентным штаммом, меченым красным флуоресцирующим белком. Наблюдение за перемещением вируса велось в режиме реального времени с помощью флуоресцентного микроскопа.

До попадания в нейрон вирус бешенства прячется в эндосомах – возможно, именно поэтому интерфероны никак не влияют на его передвижение, в отличие от их влияния на транспорт α-герпесвирусов.

«Нам так же не удалось зафиксировать повышенный синтез белка в аксонах, – говорит МакГибени. – Но мы заметили, что ингибитор белкового синтеза эметин эффективно блокирует транспорт вируса в тело нейрона».

На свободные от вируса эндосомы эметин влияния не оказывал. Но поражённые вирусом эндосомы были либо полностью иммобилизованы, либо могли перемещаться только на короткие дистанции с очень низкой скоростью.

Предполагается, что эффекты эметина связаны не с блокировкой синтеза белков, а с ингибированием других процессов в инфицированных нейронах.

«Эметин широко применяется в лабораторных исследованиях для ингибирования белкового синтеза, но, по последним данным, его антивирусная активность может быть обусловлена не за счёт этого свойства. Наше исследование показало, что препарат работает против вируса бешенства по совершенному новому механизму», – говорят исследователи.

Дальше ученые планируют выяснить, как именно эметин влияет на аксонный транспорт, подавляет ли он сигнальные пути после заражения вирусом бешенства или напрямую блокирует транспортные белки в заражённых эндосомах.

Текст: Анна Морозова

Источник

Учёные обнаружили сеть нейронов, которая играет ведущую роль в формировании временного восприятия опыта. Статья об этом вышла в журнале Nature.

Часы изобрели для измерения времени, и все наши действия совершаются в рамках, координируемых ими. Но мозг не воспринимает течение времени привычными человеку минутами и часами: его отпечаток в нашем опыте и воспоминаниях принадлежит к другому типу времяисчисления.

Эволюция дала нам и другим живым организмам множество биологических механизмов с чрезвычайно разнообразными шкалами. Некоторые хронометры настроены на изменения во внешнем мире, как, например, механизм циркадных ритмов, работающий на смене дня и ночи и помогающий организму адаптироваться к течению суток.

Другие же хронометры ориентированы на внутренние изменения: «клетки времени» гиппокампа запускают сигнальную цепочку, работающую по принципу домино и отмеряющую промежутки времени с точностью до 10 секунд. Известны нам и структуры мозга, шкала которых состоит из секунд. И совсем мало мы знаем о тех часах, по данным которых мозг записывает воспоминания и регистрирует опыт, а ведь длиться эти события могут от нескольких секунд и минут до нескольких часов.

Сеть нейронов, которая формирует наше чувство времени через опыт и воспоминания, открыта исследователями из Института системной неврологии Кавли в Норвегии. Область мозга, в которой она находится, расположена справа от зоны, отвечающей за ориентирование в пространстве.

«Эта сеть формирует хронику событий, основываясь на нашем опыте», — рассказывает профессор Эдвард Мозер (Edvard Moser), нобелевский лауреат и директор Института Кавли, открытого на базе Норвежского университета естественных и технических наук.

Исследователи обнаружили мощный сигнал временного кода в глубоких структурах мозга. Принцип работы нейронных часов состоит в организации беспрерывного потока опыта в чёткую последовательность событий, дающую часам в головном мозге точку отсчёта собственного времени. Опыт и те события, что его составляют – это и есть то, исходя из чего формируется и измеряется мозгом личное времявосприятие.

«Мы хорошо понимаем, как мозг ориентируется в пространстве, но то, как он работает со временем, до сих пор остаётся загадкой, — говорит профессор Мозер. — Ощущение пространства изучать намного проще: есть группа специализированных нейронов, ответственных за позиционирование себя в пространстве. Конкретные нейроны и конкретные функции – вот и основные элементы системы».

Хакнуть временной код? Возможно!

Май-Бритт (May-Britt) и Эдвард Мозеры в 2005 году открыли клетки координатной сетки (grid cells) в головном мозге, которые «расчерчивают» окружающий мир на шестиугольники. А в 2014 году они совместно со своим наставником и коллегой Джоном О’Кифом (John O’Keefe) из Университетского колледжа Лондона получили Нобелевскую премию за открытие клеток системы позиционирования мозга.

Альберт Тцао (Albert Tsao), вдохновленный открытиями супругов Мозер, решил выяснить, что происходит в загадочной латеральной части энторинальной коры (ЛЭК), которая находится справа от медиальной области, где и были найдены клетки координатной сетки.

Сигнал нейронов ЛЭК менялся постоянно и, казалось, хаотично. Лишь спустя долгое время учёные предположили, что импульсные последовательности видоизменялись с течением времени. И внезапно они смогли зарегистрировать данные, которые прояснили происходящее. Оказалось, что сигнал трансформировался, чтобы записывать опыт в виде уникальных воспоминаний, распределенных по временным точкам. Всё это время сеть кодировала время.

«Активность этих нейронных сетей крайне рассредоточена. Возможно, механизм их работы лежит где-то в связях между ними. Этот механизм можно разложить на отдельные схемы и модели – представьте только, насколько гибкая сама система, — восхищается профессор Мозер. — «Распределённые сети нейронов и взаимосвязи активных структур в будущем заслуживают большего внимания. Мы нашли область, активность которой невероятно сильно связана с временем событий – и это открывает нам новое поле для дальнейших исследований».

Также серию тестов для того, чтобы выяснить, отвечает ли латеральная часть энторинальной коры за кодировку эпизодической временной памяти, провел Йорген Зугар (Jørgen Sugar). В одном из экспериментов крысе предоставили полную свободу действий: перемещаясь по разным открытым зонам, она могла бегать кругами, исследовать местность или искать кусочек шоколада.

Исследователи отметили, что у животного очень хорошо сложились временные последовательности событий и успешно прошла временная запись. Они поняли это по разному временному сигналу в течение всего двухчасового эксперимента, использовав сигнал из сети, кодирующей время, чтобы отследить, когда именно происходили те или иные события в ходе эксперимента.

Второй опыт проходил с меньшим количеством вариантов событий и простором действий: поворачивая направо-налево лабиринт в форме восьмерки, крысу «учили» охотиться за кусочками шоколада.

По словам авторов, им удалось зарегистрировать смену характера сигнала, кодирующего время: от уникальных временных последовательностей до повторяющихся и частично перекрывающихся шаблонов. С другой стороны, временной сигнал стал более точным и предсказуемым из-за повторяющегося задания. Крыса чётко чувствовала время на каждом круге, но плохо понимала временные промежутки между кругами и длительность эксперимента в целом.

«Мы можем изменить наше времявосприятие – то есть изменить направление временных сигналов в ЛЭК, — объясняет профессор Мозер. — Стоит просто получить новый опыт, заняться чем-то новым».

Текст: Анна Морозова

Источник

Сотрудники Массачусетского технологического института создали нейросеть для диагностики депрессивных расстройств по речи пациента. Точность компьютерного диагноза составила 77 процентов, причём программа искусственного интеллекта (ИИ) позволяет диагностировать заболевание на любом относительно полном фрагменте речи и не зависит от темы разговора. Подробности своей разработки авторы описали в статье, опубликованной на сайте института.

По Международной классификации болезней депрессивный эпизод сопровождается сниженным настроением и работоспособностью, усталостью, снижением интереса в отношении привычных видов деятельности, а также изменениями аппетита и сна, приводящими к перееданию и пересыпанию или наоборот, к потере аппетита и бессоннице. Диагностику таких состояний проводит психиатр, который задаёт пациенту стандартные вопросы о наличие подобных проблем в семье и изменениям самочувствия за определённое время. Иногда пациенты скрывают свои чувства и отрицают проблему, что существенно затрудняет диагностику. В таком случае специалисту нужно имеет очень большой опыт, чтобы уловить признаки и выявить депрессию.

Наряду со стандартными методами диагностики депрессивного состояния — шкалы депрессии Бека, шкалы Занга и до сих пор совершенствующегося американского Опросника здоровья пациента (Patient Health Questionnaire — PHS), появляются широкие возможности технологий искусственного интеллекта. В недавней работе исследователи из Массачусетского технологического института создали нейронную сеть для распознавания депрессии с помощью устной речи пациента.

Они обучили нейросеть с долгой краткосрочной памятью, позволяющей классифицировать задачи на основе некоторого количества исходных параметров. Для обучения разработчики использовали данные корпуса интервью с пациентами с депрессивными симптомами (Distress Analysis Interview Corpus) и здоровыми людьми. В итоге получилось 142 беседы с добровольцами с известным диагнозом, из которых у 28 участников стоял диагноз клинической депрессии.

Для обучения искусственного интеллекта авторы использовали два вида речи – устную в виде аудио и письменную расшифровку записи. В первом случае алгоритм учитывал паузы, высоту голоса и время, потраченное на произнесение одного слова, во втором выстраивал векторные модели фраз, по которым затем вычислялись самые частые слова и словосочетания людей у с разными диагнозами. После анализа названных параметров нейросеть присваивала балл от 0 до 27. Так, промежуток от 20 и выше означал тяжелую форму расстройства, а оценка от 0 до 4 хорошее психическое состояние.

В экспериментальном тестировании задействовали 47 интервью участников с разным диагнозом. Эффективность правильного результата, как выяснилось, зависела от входных данных: для того чтобы определить диагноз по тексту потребовалось около семи реплик, а в случае в аудио не менее тридцати. В результате ИИ правильно распознал объекты из числа положительных результатов на 83% с точностью определения из всех тестируемых в 71%. В среднем точность диагностической оценки составила 77%.

Несмотря на то, что подобные системы диагностики уже существуют, у новой нейросети есть своя особенность, а именно свобода от контекста – отсутствие закрепления результата за определёнными вопросами или репликами. Такой подход позволяет проводить диагностику аффективных расстройств в ходе любого диалога, даже без присутствия врача.

Текст: Екатерина Заикина

Источник

Между тканями головного мозга и костным мозгом, который находится между внутренней и внешней пластинками черепа, есть тончайшие ходы, сквозь которые в момент травмы мозга или его любого другого повреждения поступают нейтрофилы, которые начинают ликвидировать последствия разрушений. К такому выводу пришли американские ученые, рассказав о своем открытии на страницах журнала Nature Neuroscience.

Внутри большинства костей находится губчатая ткань – костный мозг. Костный мозг вырабатывает красные кровяные тельца и иммунные клетки, которые помогают бороться с инфекциями и восстанавливать повреждённые области. Так, после инсульта костный мозг черепа и большой берцовой кости отправляют нейтрофилы к поражённой области мозга. Но, как показали исследования, из черепа нейтрофилов поступает больше, чем из большеберцовой кости.

Выяснилось и то, что, к примеру, после сердечного приступа белые клетки крови поступали в сердце из костного мозга обеих костных структур, хотя особо заметной разницы в «удаленности» органа от костномозговых «фабрик» не было. Эти результаты показали, что свежие иммунные клетки распределяются по телу не слишком равномерно, а значит, повреждённый мозг и костный мозг черепа могут как-то «общаться», из-за чего нейтрофилов оттуда отправляется на ликвидацию поражения больше.

Принцип «общения» между повреждённым мозгом и костномозговой тканью установили Маттиас Нахрендорф (Matthias Nahrendorf ), профессор Гарвардской медицинской школы и клиники общего профиля штата Массачусетс в Бостоне, и его коллеги. Они обнаружили, что различия в активности костного мозга во время воспаления может определять стромально-клеточный фактор-1 (SDF-1) – молекула, которая «удерживает» иммунные клетки в костном мозге. Когда уровень SDF-1 понижается, нейтрофилы его покидают и уходят в «свободное плавание».

Исследователи наблюдали снижение уровня SDF-1 через шесть часов после инсульта, но только в костном мозге черепа, а не в большой берцовой кости. Они предположили, что снижение уровня SDF-1 может становиться реакцией на локальное повреждение тканей и мобилизовать только тот костный мозг, который ближе всего к месту воспаления.

Далее научная группа постаралась определить, как именно нейтрофилы попадали в поврежденные ткани.

«Неожиданно мы обнаружили крошечные каналы, которые соединяли костный мозг непосредственно с твердой мозговой оболочкой», — отмечают ученые.

Обычно кровь текла по этим каналам из внутренней части черепа в костный мозг, но после инсульта, чтобы добраться до повреждённых участков, нейтрофилы двигались в противоположном направлении.

Таким образом, новое исследование проливает свет на то, как иммунные клетки быстро добираются до «места аварии» в тканях мозга. Будущие исследования будут направлены на выявление других типов клеток, проходящих через открытые каналы, и роли, которую эти структуры играют.

Текст: Алсу Бикбулатова

Источник

Дифференциальную диагностику биполярного расстройства и депрессии можно будет проводить благодаря нейронам миндалевидного тела – к такому выводу пришли исследователи из Вестмидского института, о чем рассказали в журнале Biological Psychiatry: Cognitive Neuroscience and Neuroimaging. У пациентов с биполярным аффектичным расстройством (БАР) активность внутри миндалевидного тела и его связи с несколькими близлежащими областями выражены слабее, чем у пациентов с клинической депрессией.

Левая часть миндалевидного тела менее активна и имеет меньше связей с другими структурами головного мозга при БАР. Сredit: Korganokar et al.

Учёные проследили, как миндалина реагирует на смену эмоций (гнев, страх, грусть, отвращение и счастье) с помощью фМРТ-сканирования, которое позволяет отследить активность разных регионов мозга в ответ на что-либо. Результаты показали, что левая часть миндалевидного тела менее активна и имеет меньше связей с другими структурами головного мозга при БАР. Чувствительность исследования составила 80 процентов.

В будущем этот метод может стать основой дифференциальной диагностики двух заболеваний.

«У биполярного расстройства и депрессии много общих симптомов, – объясняет доктор Коргаонкар (Mayuresh Korgaonkar) из Вестмидского медицинского инстититута в Сиднее. – Хотя БАР характеризуется наличием ещё и маниакальной стадии, различить заболевания непросто, а терапия зависит от первичного диагноза. Ошибка ведёт к большим социальным и финансовым потерям для пациента. Найденные отличия, так называемые «маркеры», позволят лучше понять оба заболевания, выявить риски их развития и сразу точно поставить диагноз».

Иногда проходят годы, прежде чем больному верно поставят диагноз: 60 процентам пациентов с БАР изначально ставят «большое депрессивное расстройство», так как депрессивная стадия биполярного расстройства, на которую приходится дебют заболевания, схожа по симптоматике с большим депрессивным расстройством.

В основе этих патологий лежит проблема обработки эмоций, и дальнейшая цель команды доктора Коргаонкара – найти и точно описать «маркеры» у большего числа пациентов.

Напомним, что совсем недавно мы писали о том, что алгоритмы машинного обучения уже помогли отличить биполярное расстройство от большого депрессивного расстройства. Возможно, оба метода будут дополнять друг друга и еще выше поднимут точность дифференциального диагноза.

Текст: Анна Морозова

Источник

Астраханская область

С начала июля в Харабалинской районной больнице им. Г.В. Храповой Астраханской области начало работать первичное сосудистое отделение. В рамках нового отделения населению района будет оказываться специализированная медицинская помощь по профилю кардиология пациентам с острым коронарным синдромом (острый инфаркт миокарда, нестабильная форма стенокардии).

«Пациенту с острым коронарным синдромом помощь начинает оказываться на догоспитальном этапе бригадами скорой медицинской помощи, которые при наличие показаний проводят тромболитическую терапию, - говорит главный врач  Харабалинской районной больницы им. Г.В. Храповой Елена Новинская. - Затем пациент доставляется в палату интенсивной терапии, где ему проводятся все необходимые диагностические и лечебные мероприятия. Одновременно проводится телемедицинская консультация со специалистами регионального сосудистого центра Александро-Мариинской областной клинической больницы и решается вопрос о дальнейшей тактике ведения больного».

Для работы отделения за счет средств областного бюджета закуплено необходимое оборудование - аппарат холтерского мониторирования сердечного ритма, автоматические дозаторы лекарственных средств, монитор реанимационный и анестезиологический для контроля для контроля физиологических параметров, дефибриллятор-монитор, аппараты ИВЛ, экспресс-анализатор для определения тропонинов, экспресс-коагулометр.

До конца 2018 года в рамках реализации на территории Астраханской области мероприятий по снижению смертности от сердечно-сосудистых заболеваний еще одно первичное сосудистое отделение планируется открыть на базе Енотаевской районной больницы.

Сегодня в Астраханской области работают три сосудистых центра -  региональный сосудистый центр (в Александро-Мариинской клинической больнице) и первичные сосудистые отделения (в ГКБ №3 им. Кирова и Ахтубинской районной больнице).

Источник

Тюменская область

Впервые в медицинской практике нашей страны выполнена сложнейшая внутриутробная операция на головном мозге ребенку (вторая в мире). Ее провела бригада врачей из Тюмени и Екатеринбурга.

Это сегодня мы знаем, что малыша зовут Ярослав и что его мама после операции, проведенной 7 мая, благополучно доносила сына и родила его в положенный срок. Все это время врачи наблюдали за мальчиком и не спешили давать какие-либо прогнозы.

«Беременность долгожданная, все было хорошо, но когда на повторном узи  в 22 недели беременности мне сообщили, что есть серьезные проблемы с развитием головного мозга ребенка, надо было что-то делать. Врачи предложили наблюдаться дальше, но мы, спасибо судьбе, попали в Екатеринбург к опытным акушерам-гинекологам. После проведения ряда обследований, мне предложили сделать внутриутробную операцию. Гарантий никто не давал, говорили - это эксперимент, но если не оперировать, то шансы на благополучный исход беременности малы: или прерывание или ребенок может остаться глубоким инвалидом.  Мы с мужем согласились сразу. После операции все было хорошо. Второго  июля  мне сделали кесарево сечение,  и наш мальчик появился на свет», - вспоминает 21-летняя Анна из Ямало-Ненецкого автономного округа.

В Федеральный центр нейрохирургии Аня и маленький Ярослав для дальнейшего наблюдения приехали из Екатеринбурга во второй половине июля. Она встретилась с главным врачом Федерального центра нейрохирургии в Тюмени Альбертом Суфиановым, который ее оперировал, заведующим детским нейрохирургическим отделением Центра Юрием Якимовым, ассистировавшим при выполнении операции.

Это была не просто встреча, а знакомство. Альберт Акрамович рассказал о том, что подготовка к такой операции заняла три года.

«У малыша внутриутробно, причем стремительно, начали  развиваться сразу несколько патологий центральной нервной системы, одно из заболеваний – гидроцефалия. Избыточное накопление спинномозговой жидкости в полостях мозга разрушало его и увеличивало голову в размерах. Спасти ребенка могла только операция. Я понимал, что это риск, ведь внутриутробных нейрохирургических операций эндоскопическим путем еще не делали.                             К  операции такого рода мы готовились несколько лет. Оперировали животных (овец), с коллегами обсуждали детали, советовались с зарубежными специалистами, учились друг у друга, практиковались на симуляторах, но уверенность появилась только тогда, когда полностью была готова материально-техническая база и отточены все хирургические действия. Когда мне позвонили из Екатеринбурга и сообщили, что пациентка срочно нуждается в операции, есть угроза для жизни ребенка, я не раздумывая выехал», - говорит профессор Альберт Суфианов.

Операцию провели в Уральском научно-исследовательском институте охраны материнства и младенчества. В составе мультидисциплинарной бригады опытные врачи - Альберт Суфианов, врач-нейрохирург высшей категории, профессор,  главный врач Федерального центра нейрохирургии  МЗ РФ (г.Тюмень); Наталья Косовцева, к.м.н., врач высшей категории, заведующая отделением лучевых и биофизических методов Исследования ФГБУ НИИ ОММ Екатеринбурга, Владислав Чудаков, заведующий отделением хирургии новорожденных ОДКБ №1 и другие специалисты. Операция длилась час. Своего сына Аня увидела сразу, как только проснулась после наркоза.

«Когда мне его поднесли,  я успокоилась. Врачи сделали все возможное. Я безмерно благодарна всем, кто вел меня во время беременности в уральской клинике, благодарна Альберту Акрамовичу и другим докторам за проведенную операцию. Меня поддерживали, вселили веру в будущее», -признается Аня.

Заведующий детским нейрохирургическим отделение ФЦН Тюмени Юрий Якимов подтверждает, что это уникальный случай. «Есть надежда, что мальчик будет развиваться наравне со сверстниками.. Мы будем за ним наблюдать», - комментирует Юрий Алексеевич.

 «Этой операцией мы открываем целое направление стандартных нейрохирургических операций, которые будут помогать малышам внутриутробно. Чем раньше мы начнем лечить заболевание центральной нервной системы, тем лучше результаты, восстановление, меньше неврологического дефицита. Сейчас специалисты возлагают большие надежды на внутриутробную нейрохирургию. Я рад, что в моей практике произошло еще одно открытие. К этому я шел всю жизнь», - признается Альберт Суфианов.

На днях Аня и Ярослав выписались из Центра. За сыном приехал папа, который видел малыша только по видео и фотографиям.

Источник

Рязанская область

Специалисты опередили, что из четырех артерий, питающих мозг, у пациента была задействована лишь одна. Еще одна – позвоночная артерия - сузилась на 90%. К такому состоянию пациента привели атеросклероз  и тромбоз. Нарушение кровотока вызвало серьезный риск развития инсульта. Ситуацию осложняло то, что лестничная мышца сдавливала позвоночную артерию. УЗИ показало, что при повороте головы что лестничная мышца сдавливала позвоночную артерию и кровоток по ней прекращался. 

«В практике нашего региона при подобных диагнозах пациенту в артерию обычно устанавливают стент. Это такой «каркас», который изнутри не дает артерии сомкнуться. Таким образом, кровоток восстанавливается. Но у нашего пациента на артерию давила лестничная мышца, и стент не решил бы проблему в полной мере», - сообщил заведующий отделением сосудистой хирургии ОКБ Андрей Егоров.

Иссечение мышцы специалисты провели во время оперативного вмешательства. Участок артерии, который был сужен, хирурги удалили и вместо него сделали вставку-протез. Операция длилась более трех часов.

Подобные хирургические вмешательства редко проводятся в регионах. На протезировании артерий специализируются, в основном, столичные клиники. Большой опыт в хирургическом лечении сосудистой патологии накопили ярославские коллеги. После обучения в Ярославле заведующий отделением сосудистой хирургии ОКБ Андрей Егоров самостоятельно выполнил сложную операцию по протезированию позвоночной артерии. Его пациент сейчас чувствует себя хорошо и готовится к выписке. 

Источник