29 июня 2020 года состоялся междисциплинарный научно-практический семинар (Клуб свободного диалога) с участием ведущих психологов и неврологов России. В междисциплинарном обсуждении проблем человека, общества и науки в ситуации, член-корреспондент РАО Б. С. Братусь; академик РАН, научный руководитель Института философии РАН А. А. Гусейнов, заслуженный профессор Московского университета, академик РАО А. И. Донцов, заведующий кафедрой психологической помощи и ресоциализации МГУ имени М. В. Ломоносова профессор М. Ш. Магомед-Эминов, заведующий приемным отделением госпиталя COVID-19 МНОЦ МГУ имени М. В. Ломоносова к.м.н. А. В. Потапенко, профессор кафедры неврологии ФДПО РНИМУ им. Н. И. Пирогова, консультант КБ № 1 Управления делами Президента РФ д.м.н. врач высшей категории Л. П. Соколова.
Онлайн-работа прошла на мультиплатформе Клуба свободного диалога «Время. Человек. Сознание. Деятельность», который активно действует на факультете психологии МГУ имени М. В. Ломоносова с 1998 года. В неповседневной ситуации, в которую вовлечено сегодня все человечество, важна такая психологическая помощь, которая имеет свою философию, методологию, теорию, обучение и т. д. Только совместными усилиями врача-практика и психолога такая помощь может быть оказана пациенту в полном объеме.
Многообразие научных дискурсов о транзитном человеке
Тема «Человек в транзитной ситуации пандемии COVID-19» имеет множество аспектов для обсуждения – биологических, медицинских, социальных, экономических, политических, религиозных, этнических, психологических, духовных и других. Мы рассмотрели только небольшой ряд вопросов пандемического бытия человека с точки зрения философии, психологии и медицины с акцентом на научно-практический дискурс.
Уже сам состав участников семинара очень впечатляет и интригует, особенно в нынешней ситуации, когда проблема COVID-19, с одной стороны, уже растаскана по научным городам и весям, а с другой стороны, приобрела поверхностное публичное обсуждение обо всем на свете без разбора, когда каждый стал не только вирусологом, но и психологом, неврологом, пульмонологом, ковид-доктором… Мы попытались выстроить некую синтетическую работу, в которой участники делились своими переживаниями, оценками того, что мы делаем и не делаем в транзитной ситуации, под углом зрения дальних перспектив и последствий наших решений – как позитивных, так и негативных. Психологи и врачи, которые участвовали в обсуждении, смотрят на теоретические построения через опыт психологических, духовных и социальных практик.
Для всех именитых участников обсуждения практика является центром теоретического научного дискурса. Особый ракурс рассмотрения – ответственный, нравственный поступок индивидуального человека. Именно в духовно-нравственной сфере берет начало ответственная сознательная работа личности и практики себя. В этой практике человеческой индивидуальности реализуются социальные практики, например социальное дистанцирование, нацеленное не только на самосохранение, но и на заботу о другом. Проблема ненанесения вреда получает конкретное практическое воплощение, которое осуществляется в общем благе и созвучно негативной этике.
Очень важно, что в работе семинара участвовали врачи, которые являются как врачами-практиками, так и учеными, ведущими серьезную научную работу. Один из участников (к. м. н. А. В. Потапенко) имеет серьезный опыт лечения больных с тяжелой формой COVID-19, которое проводилось в Красной зоне МНОЦ МГУ с использованием уникального медицинского протокола, нацеленного на лечение пациента, выбирая индивидуально-специфический фокус, конкретную клиническую картину в терапевтической работе. Шла борьба за жизнь каждого больного.
Другой участник семинара (д. м. н. Л. П. Соколова) занимается диагностикой и лечением, в частности, расстройств тревоги и тревожных расстройств, панических реакций, фобий и других, соматизации тревоги, нейропатических болей, нарушений сна, которые непосредственно связаны с травматизацией пандемией COVID-19. Ведется научная работа с применением новейших методик, в том числе Индекса перитравматического дистресса COVID-19, использовавшегося в Китае, Иране и других странах среди болеющих COVID-19 и медицинских работников.
Психологи, которые участвовали в нашей работе, смотрят на теоретические построения через опыт психологических, духовных и социальных практик.
Остановимся на нескольких аспектах современной ситуации, которую мы обозначаем как транзитный период пандемии COVID-19.
Между преисторией и постисторией
Теперь после поэтапной отмены «карантинных» ограничительных мер (самоизоляции и др.) вступаем в новую ситуацию, которую мы называем транзитной ситуацией существования. Режим самоизоляции отменяется, но пандемия продолжается. Внешний карантин снимается – внутренний карантин в режиме самосохранения и превентивного поведения под контролем работы над собой и соблюдением самодисциплины продолжается. При этом забота о себе неразрывно связана с заботой о другом.
Сейчас мы находимся между двумя временными модусами (преистория и постистория), выявляем транзитный модус, пребывая в затухающих волнах уходящего мира и погружаясь в волны грядущего, уже наступающего. Что нас ждет там, за поворотом?
История не завершается, история продолжается. Свобода от «карантина» не дает человеку «свободу для» для продолжения быть: для этого человеку надо продолжать жизнь, иметь жизнь, сохранять жизнь, чтобы осуществлять бытие. Самосохранение раскрывается в заботе о бытии, но заботу надо теперь раскрывать транзитно: заботясь о себе, мы одновременно и проявляем заботу о другом (заразившись сам, я могу заразить другого). Когда человека настиг COVID-19, он надевает маску для блага другого, чтобы не навредить. Так мы устанавливаем мостики с негативной этикой – через работу над собой, накладывая ограничения (внутренний карантин) сами на себя.
Пандемия COVID-19, охватившая глобальным экстремальным событием весь мир, стала испытанием почти для каждого жителя Земли, для его окружения, общества, а также для науки, помогающих профессий, прежде всего медицины и общественного здравоохранения, для практического существования человека, общества, функционирования государственных структур.
Однако поэтапный выход человека из режима самоизоляции и соответствующих ограничений не устраняет целиком психологические проблемы человека. Ибо он вступает в качественно иной способ существования, транзитный, со своей спецификой опыта и жизненных задач, смысловых задач и также специфического стресса и травм, которые мы называем «транзитный стресс» (в том числе стресс возвращения, включающий столкновение с утратой прежнего или столкновения с новым, непривычным) и «транзитные психические травмы».
В транзитной ситуации человек пытается дистанцироваться, отвернуться от критической COVID-реальности. Специально отметим, что информационные потоки, которые охватили человека на волне пандемии, искажают восприятие и сознание реальности критического бытия. Происходит притупление мотивации самосохранения и эффективного режима тестирования реальности, чтобы оптимально существовать в транзитной ситуации. Появились целые фабрики инфодемии (информационной эпидемии) по идеологической и властной обработке сознания человека, порождающие, в свою очередь, – здесь можно создать неологизм – псидемию – психическое инфицирование, заражение и воздействие на психику человека. Тут целесообразно напомнить, что в отличие от традиционных стадиальных теорий стресса, утраты и травмы мы разработали мультипсихическую модель, в которой три психические тенденции – катастрофизация, негация (отрицание угрозы) и оптимизация (оптимальная мобилизация) – существуют одновременно.
Опыт пандемии COVID-19 дал убедительные данные для подтверждения мультипсихической модели: одновременно в поведении людей обнаруживались все три тенденции (катастрофизация – отрицание – оптимизация), а не смена, скажем, паники на отрицание и т. д. При этом эти разные тенденции могли доминировать у разных людей. Под влиянием не в последнюю очередь инфодемии два полярных экстремальных психических модуса реагирования – катастрофизации событий и отрицания (негации) угрозы – подвергаются социально-психологической обработке и создают целый набор психологических, поведенческих последствий, выражающихся в страхах, тревоге, перерастающих в тревожные состояния, панику, фобию, проявляющихся в аффективно-агрессивных реакциях, депрессивных состояниях, нарушениях сна и, напротив, связанных с редукцией самосохранения и безопасности другого, деструктивного поведения.
Динамика транзитной ситуации человека в условиях пандемии COVID-19
Транзитная ситуация человека имеет содержательно-смысловое измерение. В ходе разворачивания транзитного события перед человеком встают различные задачи на смысл, на жизнь, на бытие. То есть он не только должен что то переживать, но он что то должен делать: с самим собой, с другими, со своей жизнью.
Говоря о транзитной ситуации человека, мы акцентируем внимание на следующих вопросах:
1. Прошлое. Постепенно, день за днем она отступает в прошлое, становясь историей, превращаясь в опыт, с которым в наступающем временном сдвиге может быть яснее, четче, определеннее проведена работа интерпретации, объяснения. Ситуация, которую мы до сих пор рассматривали и с которой имели дело преисторически, то есть в гуще событий – в военном научном репортаже, из экстрима лазаретной деятельности, приобретает постисторическую значимость. В этом постисторическом модусе жизни мы можем ставить вопросы: «Что это было?», «Что с этим делать?», «Что взять с собой оттуда, а от чего отказываться?», «И как с этим быть, как после этого жить?»
2. Настоящее. Настоящая ситуация, в которой мы существуем, созданная посткарантином, является транзитной: она образуется наложением повседневной и неповседневной реальности. Создается ситуация «ни мира, ни войны». В транзитной ситуации человек, находясь в настоящем, одной ногой стоит в прошлом, другой – в будущем.
3. Будущее. Транзитная ситуация разворачивается как бы между миром, уходящим в небытие, обретая свою историчность, и миром грядущим, в котором жизнь, с одной стороны, как бы возвращается на круги своя, но в то же время раскрывается новым содержанием и опытом. Грядущий мир открывается во множестве планов – в отголосках критического бытия, угрозах отсроченного посттравматического реагирования, открывающихся новых возможностях, новых вызовах и ответах на предстоящие задачи.
4. Транзитные реакции. Рекомендуется постепенное вхождение в окружающий мир, сочетанное с восстановлением сил и при необходимости процедур реабилитации (физкультуры, прогулок, дыхательной гимнастики, здорового образа жизни и режима, отдыха, питания). Реакция выхода из самоизоляции, однако, требует ресоциализации личности, предполагающей трансформацию смысловой сферы личности, поведенческих паттернов, образа жизни. Реакция выхода нередко создает стресс освобождения от ограничений, возвращения к прежнему. Наблюдается острая реакция выхода, с одной стороны, состояниями мании и эйфории, а с другой – реакция оцепенения, подавления, отчуждения, диссоциации, дереализации. Эйфория и мания могут перерастать в переживания чувства грандиозности и вседозволенности, утраты чувства реальности и самосохранения. С ними же может ассоциироваться тенденция поиска острых ощущений и впечатлений после депривации, фрустрации потребностей.
Особый случай – эмоциональное разрешение психического напряжения в неадекватном реагировании. Возможно поведение, которое характеризуется немотивированной спонтанной агрессией. Эти феномены могут стать источником асоциального и антисоциального поведения, криминального и деструктивного поведения.
Выделяют специальный вид стресса «стресс возвращения». Вопрос повторной ресоциализации остро встает в ситуации возвращения. В этой двойной ресоциализации возникает вопрос сохранения ценного опыта и возобновления того, что находилось на паузе. Так как пандемия продолжается, то человек может чувствовать состояние подвешенности, неопределенности, тревожных ожиданий, ковидофобии, утраты смысла, отчуждения от окружения.
Многообразие жизненных историй в транзитной ситуации
В транзитной, переходной ситуации жизненный опыт людей различается в зависимости от их индивидуальной судьбы и жизненной практики. Этот различный опыт включает в себя опыт самоизоляции, карантина, обсервации, зеленой зоны, красной зоны; служебной деятельности; деятельности в области помогающих профессий – прежде всего медицинской помощи, осуществляющейся в критических и экстремальных условиях; волонтерства; работы на удаленке; продолжения выполнения своей жизнедеятельности; дистанционного обучения.
Если в самоизоляции, на карантине, в госпитале человек пребывал в ситуации перитравматического стресса и различных стрессовых синдромов, то в транзитной ситуации человек находится между перитравматическими стрессовыми синдромами и посттравматическим стрессом, в том числе тревожными расстройствами, острыми стрессовыми расстройствами, посттравматическими расстройствами, расстройствами адаптации, реакциями утраты и другими. Возникает необходимость изучения транзитного опыта, стресса и травмы как особых феноменов, которые обычно не учитываются.
И в повседневной, и неповседневной, и транзитной ситуации человек оказывается не только в негативном опыте, как традиционно мыслят в психологии, но и в опыте, который создается в диалектике негативного и позитивного. И этот опыт раскрывается в синтетической триаде «страдание – расстройство; стойкость – мужество; просветление – рост личности», требующей осуществления работы над собой и другим, практики заботы.
Человек находится в состоянии перехода в разных ковид-ситуациях: при распространении инфекции COVID-19 задача человека состояла в том, чтобы уйти в самоизоляцию, чтобы не заболеть, а заболев, ограничиться домашним, амбулаторным режимом протокола. Если это не получилось и человек попал в госпиталь в тяжелом состоянии, то постараться удержаться в палате стационара и вернуться домой, а не попасть в реанимацию с возрастающей угрозой для здоровья; в противном случае пытаться выкарабкаться из реанимации и также вернуться домой.
Во всех этих переходах ситуации выживания человека активно действующими агентами являются медработники, которые своим трудом в критических, экстремальных условиях бились за здоровье каждого отдельного человека. В этой рискованной деятельности нередко врачи заболевали сами, превращаясь в пациентов и находясь под контролем своих же коллег. COVID-госпитали формировались из обычных больниц, а затем перепрофилировались обратно в плановый режим деятельности. Транзитная ситуация здесь распространяется как на процесс перепрофилирования, так и на жизнедеятельность самих специалистов.
И тогда, когда людям оказана экстренная, кризисная медицинская помощь, возникает очень важная задача медицинской реабилитации пациентов, переболевших COVID-19: нужна постковид-диагностика и постковид-терапия. Следует учесть, что от ковид-стресса страдают не только заболевшие COVID-19, но каждый гражданин в пандемической ситуации испытывает в той или иной степени тревогу, страх, панику, депрессию, агрессию, тревожные состояния, перерастающие в тревожные расстройства, подвергающиеся соматизации, проявляющиеся в соматоформных расстройствах, идиопатических болях, нарушениях сна, агрессивно-аффективных реакциях, нарушениях активации, гипервозбуждении и т. д.
В этой противоречивой ситуации суть транзитного существования состоит в осуществлении последовательного восстановления жизнедеятельности и решения новых жизненных задач.
Именно специалисты (врачи и психологи) должны рассказывать пациентам, родным, знакомым, что нужно делать, чтобы конструктивно преодолеть этот непростой период. Не просто говорить: «Не бойтесь!», а рассказывать, почему не стоит и нельзя бояться и что конкретно нужно делать реально полезного, чтобы защитить себя, других и от вируса, и от психологического сбоя!
Мы возвращаемся к обычной жизни! От самоизоляции не в социальную изоляцию, а в контакт с живой современностью. Позитивный настрой – наш компас!
Но во всем нужна мера: нельзя от губительного, символически говоря, пандемического цитокинового шторма впадать в безудержный эндорфиновый шторм острого эмоционального отреагирования. Это не есть хорошо.
Работаем, общаемся, осваиваем новые горизонты и возможности, поем, танцуем, рисуем, радуемся жизни и добиваемся успехов, преодолевая невзгоды! ■